…Его сравнивают то с Гринвичем — дорогой подвеской на ожерелье британской столицы; то с богемным кварталом Маре, который добавляет шарма и без того блистательному Парижу; то с небольшими средиземноморскими городками, с чьих строгих улиц можно неожиданно нырнуть в уютный зеленый дворик. А он — ни то, ни другое, ни третье, хотя с каждым из них можно найти параллели. Видно, так легче ввести гостей в пространство, что зовется Каруж и куда стоит ускользнуть из Женевы, даже если вы попали в неформальную «евростолицу» всего на пару дней…
Ошеломленных обилием впечатлений от несовпадения созданных ранее и увиденных наяву женевских образов, в Каруж нас увезла восхитительная Жанна Местерманн, наш гид, которая днем раньше помогала «открывать» город у озера, а теперь улыбалась мне в зеркало заднего вида, отвечая на вопросы, пробираясь сквозь пробки и предвкушая наши восторги. Итальянка, она давным-давно на любопытствующее: «Вы откуда?» с гордостью отвечает: «Из Каружа», даже если ее собеседник и не подозревает о том, что у «гранд опера» — назовем так артистичную Женеву — есть «малая сцена». Похоже, Жанне нравится копить впечатления гостей, открывающих ее прелестный город за кулисой «главной сцены», словно это снова и снова подтверждает правильность ее выбора.
Жанна в приподнятом настроении, несмотря на раннее начало дня, потерявшееся в низких тучах солнце да с полдесятка пунктов в нашей программе, что следуют за строчкой «Visit of Carouge» и которые нам еще предстоит выполнить.
— Это твое любимое место в Женеве? — спрашиваю я.
— Это мой любимый город, — коротко отвечает Жанна и, сделав многозначительную паузу, добавляет: — Но это не Женева. Это — коммуна Каруж!
Спустя 20 минут, свернув за зеленой стеной деревьев вправо, мы оказались на мосту через неширокую речку и поехали вдоль нее уже по улицам другого города. Река Арв оказалась границей, что отсекла нас от Женевы.
Жанна делает короткий экскурс в прошлое: «Этот город основал Виктор-Амедей III — король Сардинии и Пьемонта, потомок рода герцогов Савойских, из которого позже вышли короли объединенной Италии. Он долго сражался у стен Женевы, надеясь, что однажды сделает ее своей столицей, а когда Савойя, после неудачной осады крепости у озера в 1602 году, признала независимость города и подписала Туринский мир, избрал иную стратегию. Прямо у ворот Женевы на противоположном берегу реки Арв, что течет сюда с предгорий Монблана — суровых и тогда малонаселенных савойских земель, правитель решил заложить новый город. Он пригласил мастеров-градостроителей из Турина, столицы своего королевства, и издал указ о начале работ. Довольно быстро деревенька из 17 домов превратилась в небольшой, но удивительно гармоничный по архитектуре город. Согласно документам 1786 года, объявленный «королевским» город, где каждую вторую неделю собирались торговые ярмарки и в чью казну платили пошлину все, кто следовал в Женеву, стал довольно крупным центром. Однако, вопреки честолюбивым планам его создателя, затмить славу Женевы он так и не смог…
Впрочем, это не лишило его шарма, а «перекресток дорог» научил горожан мудрости и терпимости ко всем, кто проходил в его ворота или искал здесь свои кров, независимо от места рождения и веры, — ведь именно с ними Каруж рос и богател. Со временем в преимущественно католическом Каруже возникла синагога и большая еврейская община, позже — протестантский приход. Спустя годы «королевский город», объединив 36 коммун, стал столицей департамента Монблан, а в 1815 году по решению Венского конгресса ему пришлось слиться с прежней соперницей и стать частью кантона Женева. Нужно сказать, что это решение не было принято с восторгом, но и делать из этого трагедию жители города тоже не стали. Правда, в них до сих пор — чего греха таить — жив дух: «вольного королевской милостью города». Он-то и помог Каружу сохранить свой стиль, ладить с другими и радоваться жизни, несмотря на резкие порывы ветров истории — от Реформации до неоднократной смены власть предержащих…»
Городок в табакерке в режиме on-line
Припарковав машину у малолюдного пока рынка на Храмовой улице. Жанна стремительно шагала по улочкам города. Перевести на мгновение дыхание удавалось, когда она здоровалась (с каждым вторым встречным), а кому-то из них представляла нас. В небольшом дворике, среди рододендронов и прелестных бронзовых фигурок диковинных птиц, мы остановились. Бодрая походка и свежий воздух стряхнули с нас остатки сна, и стало ясно: Каруж — это реальность. Прелестная, неброская, неторопливая. И тучи в небе ее не портили, напротив, по-своему оттеняли влажный блеск отмытых ночным дождем мостовых, строгий силуэт собора в конце улицы, вазоны с цветами на перекрестках и веселые витрины. О таких местечках — миниатюрных и компактных — говорят: «Городок в табакерке».
Мимо нас прогромыхал трамвай — тоже примета города, мы задержались на пару кадров у фонтана с химерами, обрадовано взглянув на величавый каштан: «Ой, так это же наше дерево!» Жанна на мгновение замешкалась, а услышав, что цветы каштана — символ украинской столицы, довольно кивнула: «В Каруже всем хорошо!» Еще пару переходов через улицу и сквер — и за чередой машин вдоль тротуара виднеется ряд витрин. «Вот мы и пришли!» — Жанна показала на увешанную шляпами треногу. «Удар шляпой», — перевела я дословно французскую надпись над витриной. Из дверей вышла милая брюнетка в васильково-синем и лукаво прищурилась, увидев, в каком мы восторге от обилия фасонов и цветов.
«Это и есть автор всех этих чудесных вещиц, Забо», — познакомила нас Жанна. Мы вошли внутрь — и растерялись… Одна стена небольшого авторского ателье была до потолка заполнена тюками материи, свитками тесемок и лент, на столах — болванки для шляп да выкройки и наброски. Другая таила в своих сотах-ячейках шляпы, береты, колпаки и диковинные штуки, превращающиеся в руках мастера в панамки, таблетки или что-то необыкновенное, но явно предназначенное для того, чтобы украсить голову, а не просто защитить ее от солнца или ветра.
Мы принялись примерять, а единственный в нашей компании мужчина с любопытством наблюдал, какой сумасбродный эффект производит на дам шляпное царство. Не знаю, как долго продлился бы этот «кураж от Каружа», если бы хозяйка деликатно не засобиралась, а Жанна не опомнилась: «Нас ждут и в других мастерских». Прощание, обмен сувенирами и отчаянное желание купить пару-тройку шляп, в которых ты кажешься себе похожей на обворожительную незнакомку, а твои коллеги — на моделей из первой мировой десятки.
Rue Saint-Josef, улица Святого Иосифа, — замечаю табличку на углу дома. «Это и есть та, которую Жанна по пути сюда назвала «Кварталом мастеров» — догадалась я. Проходим мимо запертых витрин с плакатами с силуэтом белой лошади и останавливаемся у той, что уставлена забавными манекенами в летних нарядах… с головами лошадей. Стилист и кутюрье Анн-Клод Вершо, в мастерскую которой мы попали, поясняет, что на днях в городе Праздник лошадей, со скачками, забавами, прочими сюрпризами, которыми славится Каруж.. Анн-Клод — известная мастерица оформлять витрины, создавать декоративные композиции и превращать лоскуты материи в феноменальные модели, часто без единого шва. Причем это может быть как пластичный трикотаж так и полотно из китайской крапивы или узорчатой тафты.
Следующим был салон, где пахло краской: хозяин реставрирует старинные подлаковые росписи по дереву, чем с утра и был занят. В мастерскую «реаниматора» мебели коллеги меня даже пускать не хотели (потом «не выкуришь»), но мастер открыто улыбнулся, завидев мое огорчение, — и я унесла снимок с рисунком милого столика с пасторальным сюжетом на крышке, а еще — портрет маэстро, в надежде в следующий приезд задержаться здесь подольше.
Еще одна мастерская вернула нас в действительность, точнее, напомнила, что мы в Швейцарии. Нет-нет, это не был магазин авторских шоколадных рецептов, которыми тоже славится Каруж. Нас ждал небольшой зал, наполненный звуками тикающих, поющих и мерно стучащих зубчатых колес работы часовых дел мастера по имени Иван Казес.
Впрочем, этот сдержанный седовласый господин уже был нам знаком: с ним Жанна раскланялась на одном из перекрестков во время блиц-экскурсии по городу. Славянским именем мастер обязан Болгарии, откуда он родом. А вот прославил он Швейцарию и маленький Каруж как автор настенных часов «Сердце», что украшают женевский отель «Корнавен». Они занесены в Книгу рекордов Гиннесса. Эти монументальные настенные механические часы с боем приводятся в движение двумя гирями, 40 и 20 килограммов каждая, а маятник длиной в 30,02 метра крепится на девятом этаже и скользит до первого.
Иван запускает маленький станок, чтобы показать, что его работа над шедеврами проходит прямо здесь. Как настоящий мастер, он спокоен и немногословен, однако не скрывает гордости, когда демонстрирует уникальные работы на стене или листает проспекты с фотографиями его творений.
Прощаемся чтобы вернуться
Древний и живой, Каруж, как всегда, умеет удивлять, принимать, угощать и делиться восторгом от жизни с заглянувшими сюда накоротко или задержавшимися надолго.
С ним и на этот раз, соблазняя, соперничала Женева. И — нечего делать нам пришлось принимать ее вызов, но это ничуть не смущало. Мы пообещали себе, вдохнув сегодня его пьянящий аромат, в свой будущий приезд распробовать «город на вкус». И для этого есть повод — в конце года здесь проходит фестиваль «Мода Каружа». Как вы догадались, ему будет чем позабавить и порадовать гостей… А за подробностями можно обращаться к Жанне, благо она говорит по-русски.
